Как избавиться от синдрома ММ. Исповедь эмигрантки - Ольга Щекотинская

– Беее…. Ай донт лааайк ит… – и быстрым шагом удалился в свою комнату.

Во время своих посещений Амстердама он неизменно останавливался в комнате для гостей на третьем этаже дома. Трудно предположить, посещал ли он по ночам мефрау Фейч в ее роскошной просторной спальне на втором этаже… история об этом умалчивает. Но однажды, уже на пятом году моей работы, за чаем она неожиданно разоткровенничалась и пожаловалась, что мистер Нильсон этой весной отказался ехать с ней на Мадеру, сославшись на неотложные дела, а недавно через общих знакомых она узнала, что он находится там с другой вдовой… Вид у нее при этом был очень оскорбленный и расстроенный. Видимо, только дружбой их отношения все-таки не ограничивались.

У мефрау Фейч я проработала в общей сложности больше пяти лет. Даже тогда, когда я уже нашла работу в туристическом агентстве и отказалась от всех своих уборок, она никак не хотела меня отпускать. Я приводила к ней несколько русских девушек – претенденток на свое место, работала вместе с ними, подробно объясняя и показывая, что и как нужно делать в ее доме, но все мои старания были напрасны. Мефрау Фейч безжалостно забраковывала всех предложенных ей кандидаток, упрямилась и никого не хотела брать вместо меня… Так продолжалось пару месяцев. Приятно, конечно, было почувствовать себя незаменимой, но мне приходилось два раза в неделю по вечерам после своей основной работы садиться на велосипед и ехать в другой конец города убирать ее дом. В конце концов пришлось проявить жесткость и объявить, что работать у нее я больше не смогу.

Среди наших клиентов были очень разные люди: по пятницам – разведенная молодая голландка с двумя детьми, забирать которых из школы также входило в наши обязанности. По вторникам – англичанка средних лет, преподававшая свой родной язык в университете, в доме ее жила чудесная умнейшая старая собака, лабрадор по кличке Шеба. По средам – молодая пара голландцев, с которыми мы даже пытались дружить и пару раз приглашали к себе на ужин. По четвергам, после экстра работы в доме мефрау Фейч, – очень ленивая молодая голландка, в квартире которой всегда был страшный беспорядок, разбросанная где попало одежда и полная раковина грязной посуды… Каждый день разные дома, связки ключей от которых висели на специально вбитых в стенку гвоздиках. Каждая связка – с биркой своего цвета и с закрепленной в ней плотной бумажкой с именем клиентов.

На работу мы всегда ездили на велосипедах, которые менялись у нас как перчатки. Дело в том, что кража и последующая продажа этого наиболее распространенного в Голландии средства передвижения была самым выгодным бизнесом в среде местных наркоманов. Первый наш велосипед, ту самую горячо любимую красную «Каму», привезенную из Москвы, украли спустя три месяца после приезда. Тогда мы пережили это как страшную трагедию, но постепенно привыкли к тому, что никогда нельзя быть полностью уверенными в том, что пристегнутый вечером на улице перед домом очередной, купленный у наркомана за 15 гульденов велосипед, не исчезнет утром со своего места. Наркоманы были очень изощренными и умели вскрывать почти любые велосипедные замки.

На одну из уборок я ездила даже за пределы города. Амстердам плавно переходил в очаровательный соседний городок под названием Амстелвейн. Дорога на велосипеде занимала чуть больше получаса. По причине экономии мне даже в голову не приходило, что иногда, в плохую погоду, можно было бы в виде исключения воспользоваться и общественным транспортом. У меня имелась специальная накидка для дождя и даже резиновые чехлы на ботинки. Конечно, особого удовольствия поездка на велосипеде под дождем, особенно в холодную погоду, не доставляла, но я не жаловалась, иногда только, возвращаясь вечером в ненастную погоду с работы, с завистью заглядывала в освещенные мягким светом окна многочисленных расположенных вдоль дороги ресторанчиков и кафе, где в тепле и уюте сидели, как мне казалось, очень счастливые и благополучные, улыбающиеся люди, держа в руках бокал вина и что-то рассказывая собеседнику напротив.

Уборками были заняты все дни недели кроме выходных. Мы зарабатывали достаточно, чтобы оплатить жилье, прокормить себя и даже отложить кое-какие деньги. На эти отложенные деньги я покупала всякие вкусности, игрушки и одежду для сына, добавляла к ним вещи, найденные для него в контейнерах Армии спасения, собирала посылочки и время от времени с оказией отправляла их в Москву.

Вроде бы финансовая проблема была решена, но оставалась проблема юридическая. Наш официальный статус в Голландии был несколько зыбким – в паспортах стоял штамп с запросом о виде на жительство, который мы получили несколько месяцев назад

С тех пор в ситуации с продвижением проекта мало что изменилось. Фирма должна была запросить деньги на производство фильма в голландском фильмофонде, куда можно было направить запрос только раз в полгода. Кирилл периодически встречался с директрисой фирмы и они обсуждали вопросы, связанные со сценарием. А когда она вдруг предложила внести в него кое-какие изменения, Кирилл вспылил и заявил, что не стоит ей лезть туда, в чем она ровным счетом ничего не смыслит, и в сценарии он менять ничего не собирается. Директриса, видимо, обиделась и решила изменить свои планы. В результате стало совершенно ясно, что на идее с фильмом можно поставить большой жирный крест, и вид на жительство таким способом нам получить не удастся. Скорее всего, очень скоро нам придет ответ с отказом.

Снова начались разговоры о том, что единственный способ остаться на Западе, это начать отношения с голландскими партнерами. И не только разговоры… Скоро я начала замечать, что Кирилл стал где-то задерживаться по вечерам. В то время на одной из выставок, которые мы частенько тогда посещали, мы познакомились с очень приятным русским парнем, художником, и я поначалу думала, что Кирилл проводит время с ним. Но однажды он не пришел ночевать… После совершенно бессонной ночи я отправилась на уборку к мефрау Фейч одна. Кирилл появился там с опозданием на полтора часа, такой чужой и холодный, и торжественно объявил, что у него начались отношения с голландской девушкой….

Что было потом, даже не хочется вспоминать. Трудно себе представить, что я это пережила. Бессонные ночи, когда Кирилл оставался у своей новой подруги, а я – одна… совершенно одна в чужой стране, на матрасе в маленькой чердачной комнатушке, где даже пореветь как следует позволить себе не могла, потому что за тонкой фанерной стенкой спали такие же квартиранты, как и я.

Чувство вселенского одиночества и ощущение того, что тебя предал самый близкий, родной и важный для тебя человек… До сих пор предрассветный щебет птиц вызывает у меня болезненный спазм в груди… Это было самое тяжелое время суток. Подходящая к концу бессонная ночь, распухшие от слез глаза, нездоровый стук сердца, состояние полного бессилия и нежелания жить… и несмотря ни на что начинается новый день… и вот уже совсем скоро нужно вставать, одеваться и отправляться на очередную уборку…

Возникала ли у меня тогда мысль вернуться обратно в Россию? Может быть и да, но я не подпускала ее близко. Почему-то мне казалось, что я вернусь в Москву жалким, во всем потерпевшим поражение человеком, настоящей неудачницей… а этого я допустить не могла. Как машина я продолжала ходить на уборки, на большинство из них уже одна, к тому времени Кирилл появлялся на работе крайне редко.

Как я все это выдержала? Бессонные ночи, тяжелая ежедневная физическая работа, душевные терзания… То, что я весила тогда 48 килограммов при росте 173, говорит о многом. Минимальные количества пищи, которые мне удавалось в себя запихнуть, совершенно не удерживались в желудке. Стоило выпить на работе немного крепкого чая для того, чтобы хоть немного взбодриться, как тут же приходилось бежать в туалет, чтобы с мучительными спазмами извергнуть его наружу… Джинсы с меня буквально падали, и даже Кирилл, который всегда предпочитал худых женщин и постоянно повторял, что мне неплохо было бы «подсушиться», заметил как-то, что у меня стала тощая задница.

В таком состоянии встретила меня однажды Инга. Я шла по парку и, по ее выражению, держалась за велосипед, который везла рядом. Она привела меня тогда к себе домой, долго расспрашивала о нашей жизни, пыталась успокоить и хоть чем-то накормить…

Да… это был настоящий ад. Но я ведь тогда прошла через него, выжила, было у меня уже в жизни такое! Значит и сейчас смогу. Ведь тогда все было гораздо хуже! Я жила на чердаке, полулегально, у меня не было нормальной работы, почти не было друзей, одна Инга, которая была занята своими проблемами, ведь они с Виктором точно так же выживали в то время… Правда, роман Кирилла продлился недолго, всего пару месяцев, и он вернулся в конце концов ко мне. Его новая голландская подруга, видимо, быстро поняла, с кем имеет дело. Голландские женщины совсем другие… Они себя ценить умеют и жертвовать собой, как мы, русские, ни за что не станут. Хотя нет… бывают, конечно, и исключения.